Еженедельное послание |   21 марта, 2024

Корри тен Бум о прощении

Дмитрий Жеребненков

Из книги The Sunflower: On the Possibilities and Limits of Forgiveness, Simon Wiesenthanl.

В этом рассказе от ноября 1972 года автор “Убежища” вспоминает, как прощала охранника из концлагеря, где погибла ее сестра.

— Это было в церкви в Мюнхене, где я увидела его: лысеющий тучный мужчина в сером пальто, коричнева фетровая шляпа, сжатая в его руках. Люди выходили из подвальной комнаты, где я только что выступала, и двигались между рядами деревянных стульев к двери на заднем фоне.

Это был 1947 год, и я приехала из Голландии в разрушенную Германию с посланием того, что Бог прощает.

Именно эту правду они больше всего хотели бы услышать в этой горькой, разрушенной бомбардировками стране, и я представила им мою любимую ментальную картину. Возможно потому, что море всегда близко голландцу в уме, мне нравилось думать, что туда брошены прощенные грехи.

“Когда мы исповедуем наши грехи, — сказала я, — Бог бросает их в самый глубокий океан, чтобы они навсегда исчезли”.

Торжественные лица смотрели на меня, не совсем осмеливаясь поверить. После бесед в Германии в 1947 году вопросов никогда не было. Люди молча вставали, молча брали свои пальто, молча покидали комнату.

И вот тогда я увидела его, пробивающегося вперед сквозь поток других, идущих к выходу. Мгновенно я увидела серое пальто и коричневую шляпу; в следующий момент – синяя форма и кепка с козырьком с черепом и крестиком.

Это вернулось ко мне с внезапной силой: огромная комната с жесткими потолочными огнями, жалкая куча платьев и обуви в центре пола, стыд проходить мимо этого человека голой. Я могла видеть перед собой хрупкую фигуру моей сестры и торчащие из-под ее кожи ребра.

Бетси и я были арестованы за то, что скрывали у себя дома евреев во время нацистской оккупации Голландии. Этот человек был стражем в концлагере Равенсбрюк, куда нас отправили. Теперь он был передо мной, протянув руку: “Замечательное послание, фройляйн! Как здорово знать, что, как вы говорите, все наши грехи на дне моря!”

“Вы упомянули Равенсбрюк в своем разговоре, — говорил он. – Я был стражем там”. Нет, он не помнил меня.

“Но с тех пор, — продолжал он, — я стал христианином. Я знаю, что Бог простил меня за жестокие вещи, которые я сделал там, но я хотел бы услышать это и из ваших уст. Фройляйн, — опять вытянутая рука, — простите ли вы меня?”

И я стояла там – я, чьи грехи должны были прощаться каждый день, — и не могла. Бетси умерла в том месте – мог ли он стереть ее медленную страшную смерть из моей памяти, просто попросив прощения?

Несколько секунд, которые он стоял там с вытянутой рукой, мне показались часами, когда я боролась с самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать.

Потому что я должна была это сделать – я знала это. Послание о том, что Бог прощает, имеет предварительное условие: что мы прощаем тех, кто причинил нам урон. “Если вы не прощаете людям их проступки, — говорит Иисус, — также и ваш Отец Небесный не простит вам ваши проступки”.

Я знала это не только как заповедь Божью, но и как ежедневный опыт. С конца войны у меня был дом в Голландии для жертв нацистской жестокости.

Те, кто смогли простить своих бывших врагов, смогли вернуться во внешний мир и восстановить свою жизнь, несмотря на физические раны. Те, кто хранил свою обиду, остались инвалидами. Это было так просто и так ужасно.

И все же я стояла там с холодом, сжимающим мое сердце. Но прощение не эмоция – я тоже это знала. Прощение – это акт воли, и воля может действовать независимо от температуры сердца.

“Иисус, помоги мне!” Я говорила молитву про себя. “Я могу поднять руку. Я могу сделать это. Но Ты подаришь истинное чувство прощения”.

И так скованно, механически, я протянула и вложила руку в ту, что протянулась ко мне. И когда я это сделала, произошло невероятное. Словно электрический ток, начавшийся где-то в моем плече, пробежал по моей руке и вспыхнул в наших соединенных руках. И тогда этот исцеляющей теплотой ток, кажется, залил все моё существо, вызвав слезы в глазах.

“Прощаю тебя, брат! – воскликнула я. — Всем моим сердцем!”

На долгие мгновения мы сжимали друг другу руки, бывший охранник и бывшая заключенная. Я никогда так интенсивно не ощущала любовь Бога, как тогда.

И, научившись прощать в этой самой трудной ситуации, я больше не испытывала трудностей с прощением: да, я бы хотела так сказать! Я бы хотела сказать, что милосердные и благие мысли просто естественным образом текли из меня после этого. Но это не так.

Если чему-то я научилась к 80-ти годам жизни, так это тому, что я не могу накапливать хорошие чувства и поведение, а только черпать их свежими от Бога каждый день.

ОБЪЯВЛЕНИЯ

Продолжайте поддерживать церкви, которые трудятся среди людей, пострадавших от
военных действий в Украине: gfchurch.com/украина/?lang=ru

Архив Новостей